Проблемы балансировки

Кризис 2020 года — далеко не первый в мире и в нефтянке. «Сибирская нефть» проанализировала, за счет чего отрасль выходила из кризисов прошлых лет и как сказывались их последствия на игроках мирового нефтяного рынка

Мировая экономика и вместе с ней нефтегазовая отрасль переживают уникальный кризис. Уникальность эта — в нерукотворности. До сих пор в современной мировой истории глобальные экономические проблемы создавали сами люди. И баланс спроса и предложения на мировом нефтяном рынке также разрушался в основном из-за желаний одних групп людей получить преимущество над другими. Сейчас все не так: в дело вмешался сторонний фактор. Невидимый, но очень могущественный. Пришелец из микромира замедлил экономики супердержав, остановил потоки автомобилей на улицах мегаполисов, практически закрыл небо для самолетов. Главным в инфицированном коронавирусом мире стало правило «оставайся дома». И такому миру нужно гораздо меньше нефти, чем здоровому.

Масло в огонь разгорающегося кризиса подлило традиционное столкновение интересов ОПЕК, США и России. Учитывая уникальность ситуации, настоящих победителей в этом кризисе, наверное, не будет. Так или иначе пострадают все производители нефти. Ведь даже колоссальное сокращение добычи на 10 млн баррелей в сутки, о котором после непродолжительной ценовой войны сумели договориться участники сделки ОПЕК+, до конца не решает проблему переизбытка нефти на рынке. Около 20 млн баррелей в сутки все еще остаются лишними. И пандемия продолжает снижать потребление. Определенные прогнозы о том, как повлияет на нефтедобывающие страны пусть и уникальный, но все же очередной кризис нефтяного рынка в какой-то мере поможет сделать история.

Конец эпохи стабильности

Пожалуй, не стоит углубляться далеко в историю мирового нефтяного рынка в поисках аналогий сегодняшней ситуации. Молодые отрасли, как правило, достаточно долго стабильно развиваются без особых взлетов и падений. Так было и с нефтянкой, которая до второй половины XX века жила практически без потрясений. До 1930-х потребление было еще невелико. Потом нефтяная промышленность получила допинг в виде Второй мировой войны и бурного послевоенного развития мировой экономики. Первое волнение в океане мировой нефтяной стабильности образовалось в начале 1950-х. Его вызвала жадность.

Именно нежелание делиться нефтяными доходами от добычи в Иране в начале 1950-х стало началом перераспределения сил в главном сегодня нефтедобывающем регионе мира — на Ближнем Востоке. Англо-иранская нефтяная компания (АIОС), отдававшая за концессию Ирану меньше денег, чем платила налогов в Великобритании, получила в итоге национализацию нефтяной промышленности страны и, как следствие, необходимость допуска в регион американского бизнеса, который маскировал сохранение британского присутствия в Иране. Маскировка оказалось удачной в первую очередь для США. Несмотря на то что большая часть акций нового консорциума, образованного в 1954 году, принадлежала британцам, в него сначала вошли пять американских нефтяных компаний, а позднее еще девять. С этого момента американский нефтяной бизнес стал главным на Ближнем Востоке. Так что кризисом эти события можно назвать лишь для британцев. С победителем тоже все понятно. Это — США. А Иран в разборках супердержав по большому счету оказался разменной монетой.

Конечно, главным победителем стал Египет, отстоявший свои права на Суэцкий канал. Но не только он. Заблокировав Суэц затопленными судами в ответ на действия англо-франко-израильского альянса, Египет организовал перспективу критичного дефицита нефти в Старом Свете, окончательно реализованную за счет эмбарго со стороны Саудовской Аравии и Кувейта и перекрытия Сирией нефтепровода из Ирака. Ближневосточные государства впервые показали себя самостоятельными игроками на политико-нефтяной карте мира, способными влиять на глобальную экономическую ситуацию.

Игра на повышение

Точку в эпохе спокойствия на мировом нефтяном рынке арабский мир поставил в 1967 году, впервые опробовав свое нефтяное оружие в ходе Шестидневной арабо-израильской войны. Очевидным победителем сражений на Синае, конечно, стал Израиль, наголову разгромивший более многочисленную и хорошо вооруженную Советским Союзом египетскую армию. Но не менее мощным оружием, чем танки и истребители, в этой войне показали себя нефтяные вышки.

К 1973 году, когда разразилась самая крупная арабо-израильская война, Саудовская Аравия производила уже пятую часть всей мировой нефти, добывая ежедневно более 1 млн тонн. Нефтяное оружие стало гораздо более мощным. На этот раз эмбарго арабских стран против государств, поддерживающих Израиль, сработало. Ближний Восток на четверть сократил добычу, и США не хватало резервов для покрытия дефицита черного золота. Превышение спроса над предложением втрое повысило цену на нефть до $15–17 за баррель, что полностью компенсировало ОПЕК сокращение объема добычи. В этот кризис вопрос о победителях и побежденных уже не стоял. Жесточайший топливно-энергетический голод в странах Европейского экономического союза (ЕЭС) даже заставил представителей Старого Света отказаться от поддержки своих традиционных союзников — США. Таким образом, все политические и экономические задачи впервые были решены только с помощью регулирования баланса спроса и предложения на нефтяном рынке.

Эффективный демпинг

До 1980-х годов любые пертурбации на нефтяном рынке приводили в основном к росту цен. Победителями при этом, естественно, становились страны — экспортеры черного золота, а в проигрыше оставались государства, не имевшие собственных достаточных запасов. Мировой экономический бум требовал все больше и больше энергоресурсов, а нефтяной дефицит был нормальным состоянием экономики. Такие события, как Ирано-иракская война 1980 года, этот дефицит только усугубляли. Запад к таким катаклизмам готовился, создавая постоянный запас углеводородов в хранилищах и снижая потребление черного золота.

Все изменилось в 1986-м году. Саудовская Аравия фактически без предупреждения увеличила производство вдвое — c 10 до 20 млн баррелей в сутки. В королевстве этот шаг объяснили желанием сохранить рыночную долю на фоне роста добычи в других регионах мира. В том числе в СССР, наращивавшем добычу на западносибирских месторождениях.

Нефтяное оружие, сменившее направление действия, сработало и в этот раз. К июлю нефтяные цены упали более чем втрое — до $10 за баррель. Правда ударило оно не только по противникам, но и по союзникам. Советский Союз, экономика которого и без того дышала на ладан, вскоре приказал долго жить. Однако в коридор рентабельности при таком ценовом режиме не попадали и многие проекты добычи самих стран ОПЕК. В результате квоту пришлось корректировать до устраивающих всех 17 млн баррелей добычи в сутки, что позволило поддерживать цену в коридоре $15–18 за баррель.

Пожалуй, безоговорочной победой саудитов это назвать нельзя. Тем не менее даже тщательного анализа ситуации не требуется для того, чтобы понять, что методы ведения ценовой войны Саудовская Аравия не поменяла до сих пор. Меняются лишь внешние причины, заставляющие арабских нефтедобытчиков достать из кобуры нефтяной пистолет.

Жирные десятилетия

При низком уровне цен на нефть мир прожил почти 20 лет. Редкие всплески, как из-за операции «Буря в пустыне» в 1991-м, скорее были исключениями из правила, не вносившими глобальные изменения в общую картину. Большее влияние оказывали ценовые провалы, например как во время азиатского экономического кризиса, когда стоимость нефти снизилась до $11 за баррель. Россиянам эти проблемы запомнились дефолтом 1998 года.

Баланс был нарушен в 2005 году вторжением США в Ирак и свержением режима Саддама Хусейна. На появление мощного очага нестабильности на Ближнем Востоке рынок отреагировал ростом нефтяных котировок, который продлился до 2008 года с рекордным результатом почти $150 за баррель. Правда справедливой ценой это назвать сложно. Просто ипотечный крах в США заставил инвесторов срочно перебрасывать средства в сырьевые рынки. Мировой экономический кризис, вызванный американскими проблемами, меньше чем за полгода обрушил цену на нефть в четыре раза. Но это было скорее локальной проблемой, а не полноценным нефтяным обвалом. Уже в 2009-м цены пошли вверх, дав старт новому периоду роста. Он получил дополнительный импульс за счет дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке, вызванной «арабской весной». Именно долгое благополучие стало причиной первого, но сразу очень мощного нефтяного кризиса XXI века.

В единстве — сила

Высокие цены на нефть — это возможность реализации проектов, которые при низких ценах просто нерентабельны. Именно этим занимались Соединенные Штаты, создавая дорогостоящие технологии разработки месторождений сланцевой нефти.

Вывод на рынок огромного дополнительного объема черного золота и снижение импортозависимости Северной Америки к середине 2014-го года обрушили цены вдвое, до пятилетнего минимума. При этом рост спроса на нефть постепенно замедлялся за счет ухудшения ситуации в китайской экономике и развития альтернативной энергетики. Это также стало оборотной стороной медали нефтяного благополучия.

ОПЕК на сланцевую революцию решил не отвечать, сохранив объем добычи. Благо себестоимость позволяла. Лишнюю нефть на рынок исправно поставляла и Россия. И дело было не столько в нежелании кого-либо из игроков мирового нефтяного рынка повлиять на ситуацию, сколько в невозможности сделать это. К кризису 2014–2015 годов единолично переломить рыночную ситуацию не мог уже никто. Сокращение доли ОПЕК в общемировом объеме добычи сделало нефтяное оружие недостаточно эффективным. Но и долго продолжаться так не могло. Жизнь в условиях низких цен означала отказ от реализации новых проектов, а значит, снижение добычи в будущем. Да и экономика нефтедобывающих стран чувствовала себя все хуже. В итоге проигравшим странам ОПЕК, а также России, Казахстану и Азербайджану пришлось договориться о согласованном снижении добычи нефти. Это сработало. Ведь на долю участников сделки ОПЕК+ приходилось более 40% мировой нефтедобычи. Цены постепенно удалось довести до $40–60 за баррель, и сохранять определенный баланс вплоть до 2020 года. Даже несмотря на то что при таком уровне цен сланцевая нефтедобыча в США тоже восстанавливалась очень активно.

Окажется ли эффективным нефтяное оружие в борьбе с кризисом, вызванным коронавирусом? Наверное, это во многом будет зависеть от того, как долго продлится пандемия и карантинные меры. Как показала короткая ценовая война, Саудовская Аравия пока еще вполне способна эффективно отстаивать свои интересы с помощью демпинга. Для других стран котировки, приемлемые для саудитов, грозят серьезными проблемами. Даже при цене $20 за баррель, предсказанной аналитиками Goldman Sachs на второй квартал 2020 года перед обновлением сделки ОПЕК+, хорошо чувствуют себя немногие производители нефти. Что говорить об апокалиптических $5 за баррель от экспертов Citigroup. А ведь экспортная цена смеси Urals в этот кризис уже падала до отрицательных значений.

Новая сделка ОПЕК+ несколько сбалансировала рынок. Ближайшие недели покажут, насколько достаточны даже беспрецедентные сокращения добычи. А чуть позже станет ясно, что теряет нефтяной мир от ухода с рынка 10 млн баррелей в сутки и насколько низкие цены будут способствовать ускорению восстановления мировой экономики, пострадавшей от пандемии.